Неформат
Здесь я не был ни разу с тех пор, как уехал. Соответственно взгляд мой на Владивосток чист и незамутнен той постепенностью изменений, в которой живут оставшиеся в нем аборигены и часто наезжающие на родину мои земляки. Все, что в городе изменилось за эти годы, бросается в глаза резко, слепяще, без полутонов и промежуточных стадий. Я не видел стадии котлована или первого этажа – а вижу сразу новое здание. И наоборот: вот здесь был дом, знакомый мне с детства, – теперь от него нет и следа, его рушили без меня. В общем, претендую на объективность в оценке 10-летних изменений в Городе голубого трепанга (Хайшеньвэй, китайское название Владивостока).
Стела на въезде в город как стояла, так и стоит. Изменения – в дороге. Для неместных поясняю: раньше вся дорога, в обе стороны, была только там, где на фото стоят байкеры. Полос, что на переднем плане, не было. Грубо говоря, между мной, делающим эту фотографию сегодня, и стелой 10 лет назад был бы лес.
На аэропортовской дороге появились тигры. Это дань распространенному мифу, что у нас здесь тигры по улицам бродят. Владивостокцы (или владивостокчане?) старательно поддерживают эту байку – уж очень нравится нам реакция на нее, ну, скажем, москвичей… Кстати, в моем детстве тигры выходили на улицы города дважды))
Новые здания. Их много, отель «Хайят» (если это вообще он) – типичный их представитель, показывать другие смысла нет, они все похожи, ничего интересного. К счастью, облик Владивостока формируют не здания, а ландшафт: море, сопки, берега его заливов – Амурского и Петра Великого, бухты Золотой Рог, Диомид, Улисс, Патрокл (сказывается классическое дореволюционное образование царских топографов)… Есть еще вообще непонятные приезжим Емар и Шамора.
На мыс Песчаный проложили невысокий мост, он виден тонкой полосой между берегами Амурского залива. Раньше на Песчаный добраться было большой проблемой: электричка, автобус, ноги…
А это берег еще одной бухты – Горностай. 10 лет назад вот ровно на этом месте была чудовищная смердящая свалка отходов. На берегу, блин, залива Петра Великого, где же еще свалки советская власть устраивала? В общем, ура, засыпали, грамотно воткнули газовыводящие трубы (маленький пенек в центре фото), чтобы метан не скапливался и не взрывался.
Подсветили площадь Борцам за власть Советов на Дальнем Востоке. Может быть, только перед 9 мая, но тем не менее. Уезжал я отсюда при перманентном отсутствии зимой света, любой воды и тепла. Москвичи маются аж три недели летом без горячей воды? Не смешите нас…
И Почтамт подсветили. Место знаковое – у некоторых здесь первые свидания прошли.
Раньше на военный парад технику выводили на Корабельную набережную, теперь – на Светланскую.
Армяне восстановили свою церковь, от которой с незапамятных времен оставался только фрагмент, выделяющийся на фото светлым кирпичом.
Вот таких зверей сейчас выгуливают в столице Приморья.
Когда я спросил девочек, чё вдруг, услышал: собак корейцы воруют – любят они их очень, корейцы-то собачек русских… На заднем плане – мост на остров Русский.
В общем, мы дошли до самого главного, что появилось спустя 10 лет.
В 60-х годах Хрущев возвращался в СССР из Сан-Франциско как раз через Владивосток. Увидев наши бухты, он произнес: «Владивосток станет вторым Сан-Франциско!». Мы все этого ждали, ждали и ждали…
Сегодня мосты делают город каким-то страшно настоящим, взрослым, поднимают его выше уровня ржавых крыш.
Они мне страшно понравились, прям не ожидал…
С ними даже южнокорейские паромы в Золотом Роге стали смотреться органично. Поясню: раньше большие белые пароходы во время стоянки в порту напоминали чудесных, но нелепых гулливеров в стране лилипутов. Сейчас же нам все нипочем – у нас вообще самый длинный вантовый мост в мире, вот!!!!!!
Это мост на Русский с Чуркина. Кстати, на этом форте Владивостокской крепости я побывал впервые…
Не все живы. Умер Николай Николаевич Дубинин, директор школы-интерната №2.
Я остановился.
В заключение – о скрежете зубовном, что я испытывал в командировке вечерами. Вот примерно такой вид из окна у многих владивостокчан (или владивостокцев?). Вы ж меня понимаете.
